Вторая
половина ХІХ в. стала временем установления дипломатических отношений
между Россией и Японией. Получив, согласно Трактату о торговле и границах 1855 г., право на назначение консула в один из японских портов – Симода или Хакодате, – российское
Министерство иностранных дел выбрало второй. Первое российское консульство в
Японии начало свою деятельность в 1858 г.
В
российском консульстве в Хакодате довелось служить Александру Эпиктетовичу
Оларовскому (1845 – ?), имя которого часто упоминается в научной литературе в
связи с его дипломатической службой в США и Сиаме. Однако довольно длительный
период дипломатической службы Оларовского прошел в Японии. О переводе именно в
эту страну хлопотал он, находясь на предыдущем месте службы в Китае.
Биографические
сведения об Оларовском очень скудны. Известно лишь, что он был сыном
золотопромышленника Эпиктета Павловича Оларовского.
Согласно
исследованию профессора Университета Флориды Дж. А. Ленсена,
предпринявшего попытку систематизировать известную ему информацию о русских
дипломатах в Восточной Азии, Оларовский пребывал на должности консула в
Хакодате с 1871 по 1874 г. [1] Однако в Архиве внешней политики Российской империи нами был найден отчет из
российского консульства в Хакодате, датированный 1870 г. и подписанный так: «Управляющий консульством Оларовский» [2].
Сохранились подобные отчеты и за последующие три года. Они позволяют осветить и
проанализировать дипломатическую деятельность Оларовского в Хакодате,
определить его роль в развитии русско-японских отношений в первой половине 1870-х
гг.
Перед
назначением в Японию Оларовский занимал должность консула в Тяньцзине (Китай).
В письме к российскому консулу в Хакодате Евгению Карловичу Бюцову (1837–1904)
он писал о своем желании сменить страну пребывания на Японию и просил о
содействии в этом вопросе. «Вы весьма бы обязали меня, ибо эта единственная
всегдашняя была моя мысль переселиться в Японию», – писал Оларовский Бюцову [3].
В
июне 1868 г. Бюцов в письме чрезвычайному посланнику и полномочному
министру России в Китае Александру Георгиевичу (Егоровичу) Влангали (1824–1908)
ходатайствовал о рекомендации Оларовского на должность секретаря консульства в
Хакодате. По его словам, Александр Эпиктетович владел китайским языком, поэтому
легко мог выучить японский. Опыт, приобретенный Оларовским на дипломатической
службе в Китае, должен был способствовать более легкому установлению контактов
с японцами. Наконец, он писал о том, что хотел бы видеть на должности секретаря
именно Оларовского, а не С.Д. Трахтенберга, командированного МИДом в
Хакодате, так как после пожара в здании консульства не хватало помещений, где
можно было бы разместить женатого Трахтенберга с семьей, а для неженатого
Оларовского место нашлось бы [4].
В
1869 г. Бюцов был назначен поверенным в делах России в Китае, и должность российского
консула в Хакодате стала вакантной. Так как штат консульства был невелик (консул, секретарь, медик и священник), исполняющим обязанности консула временно был
назначен секретарь Трахтенберг. А в 1870 г. в Хакодате прибыл новый управляющий консульством – Оларовский. Ввиду отсутствия в консульской церкви псаломщика,
Оларовскому приходилось исполнять и его обязанности.
Одной
из основных функций консулов Российской империи было развитие
межгосударственных торгово-экономических связей. Анализ составленных Оларовским
донесений за 1870 – 1873 гг. свидетельствует о том, что он с первых дней
пребывания на своей должности ревностно относился к выполнению требований
консульского устава (1858 г.), вменявшего в обязанность российских дипломатов
не только доносить о состоянии торговли, но и «стараться об усилении,
облегчении и распространении торговых сношений своей страны с той, в которой он
имеет пребывание» [5].
Оларовский
в своих донесениях в Азиатский департамент МИДа сообщал сведения не только о
торговле в Хакодате, но и о товарообороте в Нагасаки. Он докладывал Азиатскому
департаменту, что вследствие междоусобной войны в Японии ввоз 1869 г. в Нагасаки превысил ввоз 1868 г. из-за большой потребности в оружии. К тому же
увеличился импорт риса, причиной чему стал неурожайный год в Японии. Уменьшение
вывоза из Нагасаки всех товаров, за исключением чая, он также приписывал войне.
По его свидетельству, европейские купцы жаловались на застой в торговле в 1869 г. и на конкуренцию со стороны китайских купцов, которых в Нагасаки было очень много. Больше
половины вывоза и ввоза за 1869 г. принадлежало китайцам. Ведомости о
вывезенных и ввезенных товарах, составленные Оларовским, отличались исключительной
точностью, стоимость каждого товара указывалась в мексиканских долларах (в 1859 г. мексиканский доллар получил в Японии статус официальной денежной единицы), а также
рублях и копейках [6].
При составлении отчетных таблиц Оларовский переводил цены с мексиканских
долларов в рубли по курсу: 1 мексиканский долл. – 1 руб. 38 коп.
По
поводу русской торговли Оларовский докладывал, что российские суда занимались
преимущественно перевозкой грузов, которые принадлежали китайцам или другим
иностранцам.
В
1869 г. в Нагасаки прибыло девять российских судов, из которых пароход
«Находка» (вместимость – 270 т) был единственным судном с русским грузом из
Владивостока на сумму 600 мекс. долл., что составляло 828 руб. А шхуна «Викентий»
(вместимость – 77 т) прибыла с товаром из Шанхая для русского купца А.Ф. Филиппеуса,
основателя первой российской транспортной компании на русском Дальнем Востоке
«Филиппеус и Кº», на сумму 8 500 мекс. долл., что составляло
11 730 руб. Ушло из Нагасаки всего девять российских судов, из которых
шхуна «Викентий» ушла в Йокогаму с грузом купца Филиппеуса на сумму 1 250 мекс.
долл. Впоследствии пароход «Курьер» (вместимость – 498 т) и шхуна «Викентий»
ушли на Камчатку с товарами Филиппеуса на сумму 60 000 мекс. долл. [7]
Всего
в 1869 г. Японию посетили 35 русских судов, которые стояли в портах Йокогама,
Хёго, Осака, Нагасаки, Ниигата и Хакодате.
Оларовский
особо отмечал, что Франко-прусская война 1870–1871 гг. существенно
повлияла на торговлю в Японии: ввоз иностранных товаров значительно уменьшился.
Общая сумма ввоза в 1869 г. составила 755 006 мекс. долл., или
1 050 908 руб. 28 коп., тогда как в 1870 г. ввоз составил 496 907 мекс. долл. 52 ц., или 684 692 руб. 45 коп. В основном
пострадала каботажная торговля, которая преимущественно находилась в руках
Северогерманского союза [8].
По
донесениям Оларовского, рис, как и в 1869 г., занимал главное место среди предметов импорта на о. Эдзо (Хоккайдо). Он вполне
обоснованно прогнозировал: пока остров не будет полностью заселен и земледелие
не станет одним из основных занятий местных жителей, рис будет держать
первенство среди других предметов ввоза [9].
1870 г. стал пробным годом для
сбыта презервов (пищевых продуктов, расфасованных в жестяную или стеклянную
тару, герметично укупоренную). Оларовский оценивал эту попытку как удачную и
утверждал, что презервы займут значительное место среди предметов ввоза. Подобные
сведения могли бы быть полезны для русских коммерсантов. Азиатский департамент передал
донесение Оларовского от 21 марта 1871 г. в Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов.
Донесения
Оларовского были более содержательными, чем его предшественников. В частности,
он сообщал сведения о самых высоких и самых низких ценах на товары в Хакодате.
Например, в 1870 г. 1 пикуль (60,4790 кг) длинной морской капусты стоил от 2,10 до 3,75 мекс. долл. (2,89–5,11 руб.). Короткая морская капуста была
дороже: от 6,10 до 7,20 мекс. долл. за пикуль (8,41–9,93 руб.) [10].
Оларовский
настоятельно рекомендовал увеличить ввоз сахалинского угля в Хакодате, указывая
на угрозу конкуренции со стороны Иванайских копей, которые находились недалеко
от Хакодате. Иванайский уголь уступал по качеству сахалинскому, и поэтому он
уверенно утверждал, что большинство инженеров пароходных компаний покупали бы
именно сахалинский уголь, если бы его было достаточно на рынке. В частности,
пароходное общество “Pacific Mail Steamship Company” хотело бы купить
сахалинский уголь при условии доставки его в Йокогаму. Несмотря на низкую цену,
японский уголь из-за своего низкого качества не мог вытеснить с рынка
английский, а сахалинский уголь стоил дороже японского, но значительно дешевле
английского. Оларовский особо подчеркивал: «Уголь, без сомнения, один из
главных источников обогащения нашей приморской области, и поэтому, мне кажется,
нужно серьезнее подумать о развитии наших угольных копей. Я имел случай
убедиться в несправедливости слухов, что из нашей угольной промышленности
никогда ничего не будет и что никогда каменный уголь Сахалинский не в состоянии
будет вытеснить с рынков Восточного океана английский» [11].
Подобные слухи стали результатом неудач компании «Гельпеке и Кº», которая
занималась транспортировкой сахалинского угля в 1869–1870 гг. Однако проблемы
возникли не из-за плохого качества русского угля, а из-за невозможности компании
расплатиться со своими кредиторами [12].
В
своих ежегодных донесениях Оларовский пытался обратить внимание чиновников Азиатского
департамента на еще один важный для дальневосточного региона промысел – вылов и
продажу рыбы. Рыба потребляется в Японии в огромных количествах, иногда даже
ощущалась ее нехватка (особенно в Йокогаме и Токио). Между тем российские дальневосточные
порты были переполнены рыбой. И он высказывал свое удивление по поводу того,
что никто из русских купцов не заготовлял сушеной рыбы для отправки в Японию.
Русские суда приходили в японские порты почти всегда без груза (с балластом). То
есть, по его мнению, при условии рационального подхода на доставку рыбы не
тратилось бы ни копейки [13].
Попытки
Оларовского содействовать развитию торговых связей между Россией и Японией
успеха не имели. В 1870 г. американские коммерческие суда зашли в Хакодате
27 раз, северогерманские – 13, английские – 39. И лишь дважды заходил русский
винтовой пароход «Курьер», капитаном которого был американский подданный Ней [14].
Иная картина была с военными судами: среди 6-ти, зашедших в порт Хакодате в 1870 г., 5 были русскими и 1 – французским [15].
Служа
в должности управляющего Российским консульством в Хакодате, Оларовскому довелось
принимать участие в решении вопроса о неразделенном статусе о. Сахалин.
В
ходе переговоров со специальным чиновником, назначенным для ведения «сахалинских
дел», а впоследствии ставшим премьер-министром Японии, Курода Киётака,
Оларовский получил заверения в том, что тот постарается убедить свое
правительство в необходимости отказаться от южной части Сахалина [16].
Но
в 1871 г. Курода Киётака обратился к императору Мэйдзи с запиской о возможности
захвата Россией о. Хоккайдо и советовал не жалеть денег на заселение Южного Сахалина.
Внимание японского правительства было в то время сосредоточено на планах войны
с Кореей, и советник японского Министерства иностранных дел Миамото сообщил
русским представителям, что Курода не имеет влияния на правительство [17].
В январе 1871 г. губернатор Хакодате в неофициальной форме пытался расспросить Оларовского
о возможности получить у России выкуп за южную часть Сахалина [18].
Правительство России не дало согласия на подобную сделку. Переговоры по
сахалинскому вопросу были отложены до приезда Бюцова в Японию, который был
назначен на пост поверенного в делах [19].
В
1871 г. Оларовский был назначен исполняющим должность консула. Вице-консулом и
секретарем в Хакодате был назначен Карл Иванович Вебер (1841 – 1910). При
консульстве были также два студента – С.Д. Трахтенберг и В.М. Успенский.
Позже на стажировку прибыл студент Ельницкий [20].
Состоящие в должности студента консульства проходили практику, по окончании
которой распределялись на должности драгоманов и секретарей.
Выполняя
свои обязанности относительно осведомления Азиатского департамента о российском
судоходстве, Оларовский составил ведомость о судах, которые заходили в Хакодате
в 1871 г. Согласно ей, в порт на протяжении года трижды заходили российские
суда: два раза – пароход «Курьер» и один раз шхуна «Хана Рейс» [21].
В
донесении от 25 января 1872 г. Оларовский докладывал Азиатскому департаменту о
состоянии торговли в порту Хакодате. Ассортимент товаров, вывозимых из порта,
год от года существенно не менялся. Он, как и ранее, был представлен аваби
(моллюск), каракатицами, оленьими рогами и шкурами, сушеной и вяленой рыбой и т.д.
Всего за 1871 г. из Хакодате в другие порты Японии было вывезено товаров на
сумму 280 937 руб. 44 коп., а в другие государства – на сумму 402 384
руб. 50 коп. Из других японских портов в Хакодате ввозилось оружие и ткани
(кисея, тафта, сукно и т.д.). Ткани ввозились также из-за границы: шертинг,
сукно, бархат. К предметам импорта относились нитки, сахар, каменный уголь.
Общая сумма вывоза из Хакодате в 1871 г. составляла 683 321 руб. 94 коп.,
а ввоза – 252 853 руб. 80 коп. [22] Торговый оборот 1871 г. уменьшился по сравнению с 1870 г. на 870 795 руб. 87 коп.
Оларовский
писал, что «причина такого значительного уменьшения европейской ввозной
торговли... происходит от конкуренции местных японских купцов и китайских, получавших
те же товары, что и европейцы либо в Шанхае и Йокогаме, либо выписывающих прямо
из Европы и Америки» [23].
Издержки на содержание контор европейских торговых компаний были в 6–7 раз
большими, чем японских или китайских. Поэтому последние могли продавать свой
товар дешевле. Японские товары американцам, британцам, немцам приходилось
покупать из вторых или третьих рук, что неминуемо приводило к увеличению цены.
Главным
предметом вывоза из Хакодате в 1871 г. была морская капуста (общая сумма ввоза
составляла 307 147 руб. 98 коп.). Другой важный предмет вывоза – сушеная и
вяленая рыба. И.д. консула прогнозировал, что Хакодате долго, а возможно и
всегда, будет лидером среди японских портов по вылову рыбы, так как у
берегов о. Хоккайдо водится много лосося и трески. Три четверти вывоза с
о. Хоккайдо «поглощал» Китай.
Оларовский
неоднократно указывал на выгодность
продажи сахалинского угля в Хакодате. Он писал о том, что причины, из-за
которых в Японию не привозят сахалинский уголь, ему не известны. Он предполагал,
что такая ситуация сложилась из-за неправдивых слухов о сложности сбыта угля в
Хакодате, которые распускали представители компании «Гельпеке и Кº» [24].
В следующем году ввоз угля все же увеличился приблизительно на 90 т.
В
1873 г. Александр Эпиктетович получил чин титулярного советника. В его
донесении от 12 февраля 1873 г. есть некоторые противоречия. Он сообщал в
Азиатский департамент о том, что на протяжении 1872 г. русские суда в Хакодате не приходили. Далее же он приводил сведения о ввозе из России за этот
же год: сахалинского угля было ввезено 290 т на сумму 1 960 р. и морских
бобров 200 штук на сумму 10 800 р. Возможно, эти товары были привезены на
иностранных судах. Но в подсчетах Оларовского также содержится ошибка. Исходя
из приведенных им сведений, общая сумма ввоза из России за 1872 г. составляла 12 760 р., а не 11 760 р., как указано в отчете [25].
Общая
сумма ввоза в Хакодате из-за границы и из других портов Японии в 1872 г. составляла 342 615 руб. 22 коп. Общая сумма вывоза в 1872 г. – 906 179 руб. 2 коп. Оларовский сообщал, что «самая большая часть операций вывоза
и ввоза принадлежит китайским купцам и частью японским и в весьма небольшом
количестве иностранцам» [26].
Экспорт
из Хакодате в 1872 г., как и в предыдущие годы, преимущественно состоял из
аваби, каракатиц, ирико (сушеный трепанг) и морской капусты, которые вывозились
в другие порты Японии и в Китай. Среди товаров, вывезенных в Англию, были медь
на сумму 582 р. 90 к. и сера на сумму 3 351 р. 34 к. В Северо-Американские
Соединенные Штаты в 1872 г. экспортировали бобров на сумму 11 321 р.
20 к. [27]
Оларовский
писал о малой вероятности значительного увеличения товарооборота в Хакодате: население
города росло, но это происходило в основном благодаря рождению детей в бедных,
то есть неплатежеспособных, семьях.
В
1874 г. функции консульства в Хакодате были временно переданы основанной в
Токио дипломатической миссии [28].
Оларовский был переведен на службу в Нагасаки, где занял должность временно
заведующего делами консульства.
Таким
образом, Оларовский фактически возглавлял российское консульство в Хакодате с
1870 по 1874 гг. Основной сферой его деятельности был учет русских судов, посещавших
открытые порты Японии, а также сбор информации об импорте и экспорте товаров.
Донесения Оларовского в Азиатский департамент МИДа дают представление о деловой
активности в японских портах и содержат практические рекомендации о
возможностях активизации русско-японской торговли. В них затрагивается и еще
одна важная проблема: негативное влияние войны между Францией и Пруссией на
торговлю на Дальнем Востоке.
Деятельность
Оларовского в Российском консульстве в Хакодате характеризовалась не только добросовестным
исполнением требований консульского устава, но и государственным, хозяйственным
подходом к использованию природных богатств России, пониманием исключительной
важности развития внешнеторговых связей с Японией.
Примечания
[1] Lensen G.A . Russian Diplomatic and Consular Officials in East Asia. Tokyo, 1968. P. 156.
[2] Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ).
Ф. 161. СПб. ГА ІІ-3. Оп. 34. Д. 1. Л. 27.
Archive of Foreign Policy of Russian Empire (AVP RI).
F. 161. SPb. GA ІІ-3. Op. 34. D. 1. L. 27.
[3] Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ).
Ф. 862. Оп. 1. Д. 163. Л. 165.
State Archive of Russian Federation (GA RF). F. 862. Op. 1. D. 163. L. 165.
[4] ГА РФ. Ф. 862. Оп. 1. Д. 166. Л. 74.
GA RF. F. 862. Op.
1. D. 166. L. 74.
[5] Высочайше утвержденный устав для россійских консулов в Европе и Америке // Полное
собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. Т. XXXIII. Ч. 2. № 33944.
Vysochayshe utverzhdennyy ustav dlya rossіyskikh konsulov v Evrope i Amerike // Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy imperii: Sobranie 2-e. Vol. XXXIII.
# 33944.
[6] АВП РИ. Ф. 161. СПб. ГА ІІ-3. Оп. 34. Д. 1. Л. 22, 24, 26, 29, 31.
AVP RI. F. 161. SPb. GA ІІ-3.
Op. 34. D. 1. L. 22, 24, 26, 29,
31.
[7] Там же. Л. 27.
Ibidem. L. 27.
[8] Там же. Л. 58.
Ibidem. L. 58.
[9] Там же. Л. 56.
Ibidem. L. 56.
[10] Там же. Л. 49.
Ibidem. L. 49.
[11] Там же. Л. 57.
Ibidem. L. 57.
[12] Там же. Л. 57.
Ibidem. L. 57.
[13] Там же. Л. 58.
Ibidem. L. 58.
[14] Там же. Л. 51.
Ibidem. L. 51.
[15] Там же. Л. 51.
Ibidem. L. 51.
[16] Кутаков Л.М. Россия и Япония. М., 1988. С.
173.
Kutakov L.M. Rossiya i Yaponiya. Moscow, 1988. P. 173.
[17] Нарочницкий А.Л. Колониальная политика
капиталистических держав на Дальнем Востоке. М., 1956. С. 263.
Narochnitskiy A.L. Kolonialnaya politika kapitalisticheskikh derzhav na
Dalnem Vostoke. Moscow, 1956. P. 263.
[18] Кутаков Л.Н. Указ. соч. С. 174.
Kutakov L.M. Op. cit. P. 174.
[19] Елизарьев В.Н. От «Временного соглашения об
острове Сахалин» (1867 г.) к Санкт-Петербургскому договору (1875 г.) // Россия и АТР. 2007. № 1. С. 113–114.
Elizarev V.N. Ot «Vremennogo soglasheniya ob ostrove Sakhalin» (1867 g.) k Sankt-Peterburgskomu dogovoru (1875 g.) // Rossiya i ATR. 2007. No. 1. P. 113–114.
[20] Lensen G.A. Op. cit. P. 156.
[21] АВП РИ. Ф. 161. СПб. ГА ІІ-3. Оп. 34. Д. 1. Л. 61.
AVP RI. F. 161. SPb. GA ІІ-3.
Op. 34. D. 1. L. 61.
[22] Там же. Л. 64.
Ibidem. L. 64.
[23] Там же. Л. 66.
Ibidem. L. 66.
[24] Там же. Л. 68.
Ibidem. L. 68.
[25] Там же. Л. 75.
Ibidem. L. 75.
[26] Там же. Л. 76.
Ibidem. L. 76.
[27] Там же. Л. 75.
Ibidem. L. 75.
[28] Lensen G.A . Op. cit. P. 158.
